Попаданчество: особенности и законы жанра

В современной российской фантастике появился новый культ героя. Нет, за рубежом он тоже достаточно популярен, более того, этот персонаж там, скорее всего, впервые и появился, но в нашей стране у него – огромная армия поклонников. И фантасты наши, если посмотреть на издательские планы на ближайшее время, готовы этот интерес подогревать новыми своими произведениями. Этот герой – попаданец. Не очень благозвучное определение, но оно отражает суть жанра довольно точно.

Кто такие попаданцы

Помнится, в «Бриллиантовой руке» герой Юрия Никулина описывает приключившуюся с ним историю лаконично: упал, очнулся, - гипс. Нечто подобное происходит и с попаданцами в фантастических произведениях. Живут они себе в нынешней реальности и ничего не подозревают. Но неожиданно в одночасье попадают в другую реальность – в прошлое, будущее или вообще в параллельный мир. 

Сразу следует оговориться: достаточно близким к попаданцам оказывается жанр хронооперы. Там герой тоже путешествует во времени, но делает это с определённой целью – изменить, например, прошлое, чтобы скорректировать что-то в настоящем.

У попаданцев всё по-другому. Они попадают в другую реальность не по своей воле, так складываются обстоятельства. Но тоже действуют там активно, решительно, что-то изменяя и даже совершенствуя.

Причём, среди таких героев есть две большие группы. Представители первой просто оказываются в другой реальности и действуют там от своего имени. Со второй группой сложнее. Там герой повествования не просто попадает в другой мир, он ещё и становится другим человеком, - чаще всего, это исторические персонажи. При этом герой по-прежнему мыслит от своего имени, но тело у него другое.

Попаданцы в фантастической литературе

Возможно, были попытки описать попаданца и до американского писателя Марка Твена. Но его Хэнка Моргана из романа «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» критики почти единодушно признают первым попаданцем в классической мировой литературе. Главный герой оказывается в мире среди рыцарей средневековья. Но если присмотреться внимательнее, писатель не переносит его в историческое прошлое, а просто помещают в некую смешанную реальность, основанную на рыцарских романах.

А вот по-настоящему историческим попаданчеством можно считать профессора Николаса Фентона из романа Джона Карра «Дьявол в бархате». Учёный безнадёжно болен и поэтому решается на договор с дьяволом. В результате он перемещается в Британию во времена Стюартов и обладает здоровым телом знатного дворянина и влюбляется в его супругу.

 Роман был издан в 1951 году и сразу стал популярным. Через шесть лет писатель ещё раз обратился к этому жанру и отправил полицейского инспектора из пятидесятых годов в конец девятнадцатого века, где тот расследует загадочное убийство.

В «Хрониках Нарнии» К. Льюиса дети из семьи Пэвенси периодически попадают в сказочный мир, где им предназначено бороться со злыми силами. А в «Хрониках Амбера» Роджера Желязны герои вообще перемещаются по параллельным мира с помощью игральных карт. Правда, они изначально живут не в современной реальности, так что попаданцами их можно считать весьма условно.

Советская и российская попаданческая фантастика

Попаданцами могут стать не только современные герои, но и люди из прошлого. Оказавшись в сегодняшнем мире, они часто попадают в курьёзные ситуации. И в этом плане знаменитого Старика Хоттабыча из одноименной книги Лазаря Лагина можно с полным правом считать попаданцем из прошлого. Кстати, этот же автор позже написал роман «Голубой человек», в котором студент из советской современности переносился в царскую Россию девятнадцатого века, да ещё и в тело пролетария. Известным это произведение не стало, но отметить его появление стоит. 

Советская фантастика использовала попаданцев, чтобы описать притягательность далёкого будущего. Антиутопий в те годы в СССР практически не было. Наоборот, герои попадали в светлый безоблачный мир, в котором наука достигает больших высот, и всё человечество живёт в мире и согласии, разумеется, без классовых противоречий.

Ещё в 1922 году Вивиан Итин издал «Страну Гонгури», где главный герой повествования – молодой, полный радужных надежд революционер, который, правда, томится в царской тюрьме. И из каземата он переносится, понятное дело, в светлое будущее.

Ярким примером попаданческого жанра были произведения братьев Стругацких. Там фантастика уже наполнена глубоким философским смыслом.

Российская фантастика наших дней в этом жанре резвится вовсю. Александр Бушков, например, создал колоритный образ десантника Станислава Сварога. Этот герой кочует по магическим мирам сразу в нескольких книгах. А персонажи Сергея Лукъяненко и вовсе периодически уходят в сумрак.

Первые же произведения в жанре попаданчества на российской арене вызвали целый вал подражаний и развития темы. Книги о попаданцах буквально заполонили рынок. Видимо, сказалось то, что в советское время героев книг, блуждающих по другим мирам и временам (причём, далеко не безоблачным) было немного.

Законы жанра: традиции или штампы?

Героев-попаданцев сейчас много, но критики отмечают, что они становятся несколько однотипными. Например, нет смысла отправлять, скажем, в мир средневековья героя, который не владеет рыцарским оружием. А в эпоху звёздных войн или битв между галактиками желательно послать спецназовца. Какого-нибудь ботаника отправлять в эпоху войн и сражений неинтересно, - ничего героического он там не совершит, да и продержится недолго. Правда, у Стивена Кинга в одной из книг в довольно враждебном мире оказывается женщина без ног, но во-первых, её там поддерживают более героические другие попаданцы, а в-вторых, и у неё есть необычные способности, которыми она периодически пользуется. Но это фактически – тоже определённый штамп.

Многие попаданцы в своём мире – неудачники, люди, что называется, на обочине жизни. Но вдруг судьба их перебрасывает в реальность, где у них открываются необычные способности, позволяющие доминировать и даже изменять действительность. Понятно, что такие книги будут популярны среди тех, кому сейчас в реальности, мягко говоря, не очень везёт.